Александр Сухово-Кобылин (1817―1903) ― колоритнейшая, своеобычная и несколько загадочная фигура русской культуры второй половины прошлого века. Среди отечественных литераторов он отличился чрезвычайно активной и разноплановой жизнью, наполненной увлеченными умственными занятиями и светским рассеянием, любовными победами и трагедиями (не миновала его и тюрьма), упорной творческой работой и длительной борьбой за выход на русскую сцену, бурным предпринимательством и размеренным существованием деревенского любомудра.
Как классик драматургии, автор сатирической «Трилогии» Сухово-Кобылин широко известен, тщательно изучен. Но главным делом своей жизни он считал философию, разрабатывал систему, которую называл учением Всемира. К сожалению, плоды этой грандиозной мыслительной попытки так и не дошли ни до современников, ни до потомков. «Непостижимым определением рока», как выразился сам Сухово-Кобылин, в огне пожара, обрушившегося на его родовое имение, погибла половина его оригинального труда. Другая половина была еще до несчастья вывезена во Францию и в настоящее время хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства.
Эти уцелевшие и восстановленные рукописи составили корпус текстов учения Всемира.
Учение о Всемире демонстрирует логику становления и развития техники как образца, примера принципов устройства и функционирования самого бытия. Различая Всемир и Вселенную как бытие, которое существует, и чувственно воспринимаемый материальный мир, который экзистирует, философ утверждает, что Всемир как абсолютная бесконечность есть одновременно и дом Бога, и абсолютный человек. Все элементы бесконечного бытия – Всемира (который представляет собой шар, сферу) также бесконечны: центр, периферия, радиус. В частности, центр находится везде, так как шар Всемира бесконечен.
Для Сухово-Кобылина нет существенной разницы, противоречия между естественным и искусственным, природным и цивилизационным. Человеческий дух в своем развитии одновременно выступает и как теоретический, познающий натуру Бога, и как практический, деятельный, совершающий технические изобретения. Изобретение никоим образом не нарушает и не разрушает мир природы. Оно вносит в создаваемый духом человека социальный – новый и высший, разумный мир новую разумную форму, в частности, форму вагонного движения, движения по железной дороге.
Техническое изобретение интерпретировалось им как закономерность в развитии человечества, как практическая деятельность духа по покорению пространства. По выражению Сухово-Кобылина, вагонное движение сорвало с современного человека скорбные и позорные для него кандалы пространства, в которые сын Божий был до этих пор закован материей. Однако вагонное движение выступает частным средством для преодоления пространства. В более общем виде он представлял себе осуществление свободы человека, его развитие в космических пределах, его духовное совершенствование как достижение способности летать.
Задачу человечества Сухово-Кобылин видит в восходящем характере эволюции. Эту мысль он развил в своей теории трехмоментного развития человечества: земного (теллурического), солярного (солнечного) и звездного (сидерического). Вторая стадия предполагает расширение ныне прикованных к своей планете землян на все околосолнечное пространство, а третья ― овладение всем звездным миром, всей Вселенной. Только колоссальный эволюционный рывок может обеспечить небесные, звездные горизонты ныне столь еще несовершенным смертным. Философ видит возможность такого невероятного прогресса человечества на путях все большего его одухотворения, достижения способности летания, преодолевающей пространственные ограничения.
Активная эволюция у Сухово-Кобылина, предполагающая всеобъемлющую космическую экспансию человечества, включает и его «бесконечную инволюцию… в себя самого, поступание в глубь» самосознания, вплоть до такого «соключения с самим собой», такого одухотворения, что этот будущий организм становится как бы беспространственным, сверхчувственным («до исчезания плоти»), «эфирным». Тем, кто знаком с видением будущего «лучевого» человечества в «теории космических эр» Циолковского, нетрудно увидеть тут почти буквальное совпадение с интуицией Сухово-Кобылина. Восхождение и одухотворение человечества в целом он мыслит, как Циолковский, путем беспощадного отбора, «потребления» слабых и неприспособленных форм. Философ хладнокровно обрекает на огонь «селекции» все промежуточные формы, ведущие род людской к блистательному звездному финалу. В этом проявился гипноз «объективности» и неотменимости законов животно-природной эволюции, под который попадали многие, особенно по первому ошеломляющему впечатлению от теории Дарвина. Этот гипноз заставлял забыть принципиальное отличие человека от остального животного мира ― как существа не только сознательного, но и чувствующего, и нравственного.
Философский акцент, оригинальная мыслительная краска, относясь к области высшей цели ― «последних сроков», обличают в Сухово-Кобылине тип русского мыслителя. Ведь именно эта эсхатологическая обращенность русской мысли неоднократно отмечалась как одна из своеобразных черт национально философской традиции. Истинное свое место автор учения Всемира находит в плеяде русских космистов, с разной степенью глубины, объемности и научности развивавших идеи космического будущего человечества, активной эволюции и, наконец, в нашем веке ― ноосферы.