За последние десятилетия представления о здоровье и болезни очень сильно изменились. С эпохи Средневековья до середины ХХ века врачи разделяли пациентов на здоровых и больных. Сейчас же определение ВОЗ гласит, что здоровье — это не просто отсутствие болезни, а состояние полного психического и физического благополучия. Таким образом, полностью здоровых людей совсем мало. А между состояниями болезни и соматического здоровья есть переходная фаза: мы говорим, что люди в ней относятся к группе высокого риска развития болезней. У таких людей есть определенные изменения, — например, атеросклеротические бляшки в сосудах или мутации, которые могут привести к развитию рака. Но при этом они чувствуют себя абсолютно здоровыми.

Мы стали лучше понимать, как протекают болезни, но профиль факторов риска смерти очень сильно изменился, и мы эволюционно оказались к этому не готовы. Хронический ментальный стресс, загрязнение воздуха, курение, пища, которая содержит канцерогенные компоненты, — все это ведет к развитию болезней. И цель любого врача — лечить людей от этих болезней и избавлять от страданий, связанных с ними. А люди хотят не просто излечиться, но и оставаться здоровыми долго и получить больше, чем может дать их тело. Так появляются отчасти эзотерические течения типа anti-aging или well-being, потому что традиционная медицина пока не готова отвечать на запросы здоровых людей. С точки зрения доктора, чем ты профессиональнее, тем больше тебе хочется заниматься тяжелыми больными, и обычно в сферу поддержания здоровья идут дилетанты. Поэтому врачи злятся на биохакеров: они считают, что те вторгаются в святая святых — в менеджмент человеческого здоровья.

О ловушках биохакинга

Я бы охарактеризовал биохакинг как изменение здорового организма с помощью современных технологий и лекарств, нацеленное на улучшение его функционирования. Например, весь допинг — это биохакинг, так же как и возбуждающие стимуляторы и галлюциногены вроде ЛСД или метамфетамина. Важно понимать, что я говорю о биохакинге, применимом только к здоровому организму, хотя многие современные технологии в медицину пришли как биохакинг. Одним из первых биохакеров был врач Вернер Форсман. В 1929 году он разработал способ катетеризации сердца и испытал его на себе, проведя зонд через локтевую вену в правое предсердие. Его коллеги считали, что при проникновении в сердце инородного предмета наступит шок и оно остановится, но Форсман решился на опыт. Он надрезал вену у локтя и ввел в нее узкую трубку. В первый раз до сердца трубка не дошла, потому что ассистент отказался продолжать опасный эксперимент. Во второй раз Форсман действовал самостоятельно. Он ввел катетер на 65 сантиметров и достиг правого предсердия, затем включил рентгеновский аппарат и получил подтверждение своего успеха. За разработанную им методику он совместно с другими американскими врачами получил в 1956 году Нобелевскую премию.

Сегодня каждая идея лечения болезни может быть реализована через стандартный график клинических исследований. Замечательно, что мы научились производить биосовместимые устройства. Но иногда инженеры решают, что они смеют предложить что-то врачам или пациентам, не посоветовавшись с клиницистами, и считают, что их идеи могут транслироваться в клиническую практику. Это нередко приводит к катастрофам разных масштабов. Встречается и простой обман. Яркий пример — проект Theranos, который привлек огромные инвестиции на развитие несуществующей технологии анализа крови по минимальному образцу материала. То же самое происходит сейчас со всеми устройствами, которые снимают ЭКГ с поверхности тела.

Оценивая пациентов, которые приходят ко мне как к врачу с запросом на улучшение качества жизни и увеличение продуктивности, я вижу, что в подавляющем большинстве случаев у них есть психосоматическое расстройство или психологические проблемы той или иной степени выраженности. И опасность биохакинга в том, что такие люди очень падки на всякую магию. Они очень хотят получить устройство или технологию, которая по щелчку пальцев уберет их проблему. А на самом деле им сначала нужно объяснить, что в организме все хорошо, они просто должны уехать в отпуск на две недели, отключить телефон, отдохнуть, стать более осознанными (практиковать подход mindfulness). Если это не помогает, им нужно идти к психотерапевту, а не заниматься биохакингом. Человека, который испытывает усталость и хочет улучшить что-то в своем теле, очень легко поймать на дорогое решение, которое «мигом решит его проблему», а на деле это обычно простое шарлатанство в различных обертках.

О биохакинге и традиционной медицине

Биохакинг можно использовать, когда здоровый человек с оптимизированным профилем факторов риска хочет улучшить свою физическую форму. Предварительно нужно пройти чекап у врача и удостовериться, что в организме нет клинически выраженной болезни или скрытых заболеваний. И очень многое из того, о чем говорят биохакеры, уже есть в стандартных клинических рекомендациях: там написано, что нужно бегать 30 минут в день, что высокоинтенсивные тренировки показаны даже пациентам с тяжелыми болезнями, что функциональное питание полезно. Сегодня медицина постепенно распространяется на здоровых людей. Она это делает медленнее, чем биохакинг: прежде чем что-то рекомендовать, мы должны сначала провести клиническое исследование.

Я не занимаюсь биохакингом, но я занимаюсь поддержанием здоровья. Ко мне приходят бизнесмены, которые хотят чувствовать себя хорошо, проводить многодневные переговоры, работать ночью. И в подавляющем большинстве случаев мне удается справиться, используя доказательную медицину: провести эргоспирометрию и подобрать график тренировок, назначить витамин D или рекомендовать прибор СИПАП, который дает дополнительное давление на вдохе и позволяет человеку чувствовать себя свежим. Можно нормализовать сон, уровень тестостерона и артериального давления, и это поможет человеку чувствовать себя лучше. Это не биохакинг, а стандартная медицина.

И теперь мы подходим к самой интересной категории людей. У них все хорошо, они здоровы, прошли чекап, врач им сказал, что все факторы риска скорректированы. Такой человек хочет больше работать, быть более сексуально активным, достигать большего в науке или спорте. Стандартный подход в этом случае раньше подразумевал какие-то духовные практики, но сейчас эту нишу может занять биохакинг — менеджмент своего тела с помощью новых технологий и лекарственных препаратов.

Любой биохакер может называть себя биохакером в хорошем смысле слова только после того, как прочитает главный документ, посвященный проведению медицинских исследований, — Хельсинскую декларацию, которая регламентирует медицинские этические вопросы

Этот подход немедицинский. На протяжении всей истории западной медицины мы изучали человеческое тело с позиции профилактики, диагностики и лечения болезней. Нам известны мишени внутри нездоровых клеток и разные методы лечения. Эти методы не работают в отношении здоровых людей по той причине, что они для этого не задумывались. А биохакеры пытаются использовать лекарства, которые не имеют мишеней в здоровом теле. Поэтому врачи негативно относятся к биохакингу. Если вы хотите действительно сделать что-то для здоровых людей, вам нужны новые подходы и клинические исследования. Кто пойдет на поиск мишеней у здоровых людей? Крупные научные коллективы пока относятся к этому как к ереси, считая неэтичным давать «сильные» лекарства совершенно здоровым людям. Возможно, мы сможем нащупать небольшую группу людей — водители долгосрочных рейсов, космонавты, пилоты, — для которых биохакинг и корректные исследования будут оправданы.

Одна из сфер для применения биохакинга — это профилактика старения. Но единственные позитивные результаты поддержания здоровья в этом направлении обусловлены использованием известных препаратов для профилактики осложнений болезней. Например, у 35% всех людей развивается артериальная гипертензия. Можно назначать понижающие давление препараты здоровым людям, они будут дольше жить, но не за счет эфемерной «профилактики старения», а за счет предотвращения инфарктов и инсультов, риск смерти от которых чрезвычайно велик в общей популяции. Можно назначать статины людям с мельчайшими атеросклеротическими бляшками в сосудах, и тогда бляшки будут реже разрываться, а люди — чаще выживать. Но о предотвращении старения речи быть не может.

Когда я вижу пациентов, которые хотят кардинально улучшить что-то в своем организме за счет особых технологий, я всегда им задаю один вопрос: насколько плюсы, которые они получат от биохакинга, будут перевешивать минусы? Это очень опасный выбор, но если мы, врачи, не будем об этом рассказывать, эту нишу будут занимать профаны. Люди станут принимать купленные на черном рынке опасные препараты вроде ЛСД, метамфетамина, модафинила или экстази в непонятных дозировках. Но существуют разрешенные и более щадящие технологии, не вызывающие опасной зависимости. Поэтому я выступаю за включение медицинского сообщества в обсуждение того, как правильно помогать здоровым людям, которые хотят улучшить возможности их организма, и особенно тем, кто хочет кардинальных изменений. Я считаю, что диалог нужно выстраивать согласно принципам традиционной медицины, которая четко задает цели и ставит на каждом этапе обсуждения вопрос о верности концепции. Если мы будем правильно проводить диалог с биохакерами, очень многие вещи будут быстро отпадать, но при этом будет вырисовываться логическое ядро применения этих технологий в будущем.

О технологиях биохакинга

Некоторые технологии биохакинга имеют право на существование и не противоречат ключевым медицинским принципам. Первая — это нейроинтерфейсы, которые считывают ЭЭГ. В будущем можно будет также использовать технологии фМРТ, чтобы построить интерфейс «человек — машина». Вторая — это модификации человеческих эмбрионов. У нас есть технология CRISPR/Cas, которая потенциально может использоваться для модификации эмбриональных клеток, чтобы вырастить сверхчеловека. В связи с этим скоро будет сформулировано огромное количество этических запретов.

Третья — это телеметрические вживляемые устройства. Несмотря на то что они и сейчас дают какие-то цифры, этого недостаточно для комплексной оценки состояния человеческого тела. К тому же вреда от такого рода биохакинга у здоровых людей будет больше, чем пользы: риски могут быть обусловлены имплантацией устройств. Поэтому будущее за неинвазивными методами, которые пока несовершенны. Хороший пример — датчики по неинвазивному контролю глюкозы. Технически это чудовищно сложная задача, которая пока что не решена ни одной компанией в мире, хотя глюкоза в крови человека присутствует в большой концентрации — 5 миллимоль на литр. Поэтому говорить об определении каких-то гормонов или веществ, которые содержатся в существенно меньших концентрациях, пока рано.

Четвертая — это психиатрический биохакинг. Нейрофизиология движется вперед, и потенциально нам известны многообещающие мишени в здоровом мозге, которые могут ускорить работу мозга и улучшить, например, память. У таких технологий есть огромное количество ограничений. Они связаны с развитием зависимости и с тем, что при долговременной активации нейронов возможны негативные последствия. При длительном возбуждении нейроны перегружаются кальцием, и возникает эффект эксайтотоксичности. Так можно «сжечь» нервные клетки.

Ультранизкоуглеводная диета тоже может считаться биохакингом, но должна использоваться с осторожностью, потому что это вопрос переключения метаболизма человека на использование кетоновых тел. Традиционной медициной это не рекомендовано, потому что не исследовано до конца. Такая диета дает определенный эффект снижения массы тела, но одновременно поднимает два вопроса. Во-первых, это вопрос безопасности для пациентов, у которых могут быть молчащие атеросклеротические бляшки: высокое употребление жиров не повредит, если вы здоровы, но, если у вас есть бляшка, может быть другая ситуация. А во-вторых, это вопрос долгосрочного сохранения эффекта, то есть сохранения массы тела.

О гормональном биохакинге и биохимических показателях

Применение гормонов — тироксина, соматотропина и гормонов надпочечников — известный пример биохакинга. Во Франции и Бельгии есть врачи, которые фактически переводят эндокринную систему пациентов в режим ручного управления. В этом случае назначаются огромные дозировки различных гормонов, и здоровые люди действительно начинают чувствовать себя намного лучше. Но возникают очень серьезные опасения в отношении долгосрочного результата. Даже самые простые лекарства могут привести к серьезным побочным эффектам — что говорить о гормонах? В больших дозировках они могут принести больше вреда, чем пользы. Мы видим аналогичные случаи у спортсменов, которые применяют различные гормоны для достижения высоких результатов, а потом в возрасте 40–50 лет у них развивается дилатация полостей сердца. Очень высоки риски получения сердечной недостаточности и нарушения репродуктивной сферы спустя десять лет после применения гормональных препаратов.

Я считаю абсурдными попытки «управлять своей биохимией» в ручном режиме, опираясь на анализы крови. Даже квалифицированный врач с огромным трудом может трактовать изменения биохимических анализов у здорового человека. Референсные значения очень неоднозначные, и внутри них нужно очень хорошо ориентироваться. Средний показатель — это не всегда нормальный показатель. Хороший пример — огромная работа, которую проделали люди, сделавшие тест «ФиброМакс». Они разработали алгоритм, который сопоставляет морфологические изменения печени с показателем биохимии крови и может на основании цифр биохимии крови предсказывать вероятность фиброза печени. На это потребовались огромные ресурсы.

Проблема здесь в том, что, даже если врач очень опытный гепатолог, недостаточно просто увидеть цифры биохимии, нужна формула. Переплетения биохимических анализов критически сложны, и однозначно трактовать это невозможно. Многие негативные и позитивные сдвиги в метаболизме вообще не транслируются в изменения биохимии периферической крови. Какие-то показатели жестко стоят на одной точке очень долго, даже когда давление фактора риска велико, например уровень калия и альбумина. Какие-то показатели постоянно меняются в течение суток, например уровни интерлейкинов и гормонов гипоталамуса, и вообще ни о чем не говорят. А еще нужно принять во внимание, что человек часто на самом деле болен или испытывает давление дополнительных факторов риска, и тогда анализы нужно читать совершенно по-другому. Для чтения биохимических анализов требуется очень глубокий уровень знаний. Возможно, мы достигнем его, если сконструируем нейронную сеть, которая будет в состоянии сравнивать и учитывать одновременно огромное число параметров.

Я еще не видел биохакера, который бы разбирался в анализах крови на уровне врача. Я не представляю, чтобы человек самостоятельно мог ориентироваться в этих показателях и что-то изменять в своем теле, следуя им. К тому же многие анализы обладают низкой чувствительностью. Например, поражение печени, вызванное лекарственными препаратами, может развиваться при нормальных печеночных ферментах. Человек думает, что у него все хорошо, а на самом деле у него гепатит. Или человек думает, что С-реактивный белок у него в нормальном диапазоне (до 5 мг/л), и считает, что все в порядке, а на самом деле показатели выше 1,5 мг/л в ряде случаев могут быть очень значимыми.

В ближайшие годы врачам придется все чаще отвечать на запросы здоровых людей, которые хотят жить еще лучше. Если медицина не сможет удовлетворить их потребности, люди могут потянуться к биохакерам, которые вполне могут стать шаманами XXI века.

Ярослав Ашихмин, кардиолог