Василий Налимов (1910–1997) — философ, математик, доктор технических наук, профессор. В 1930-е участвовал в движении мистических анархистов, лидерами которого были А. А. Карелин и А. А. Солонович. Мистический анархизм и послужил основой его теории трансперсональной психологии.

Анархизм, писал Налимов, не какая-то социально-политическая структура, а мировоззрение. В него следует вдумываться, а не поносить, потому что его изначальный преобладающий смысл состоит в праве личности сопротивляться насилию в любой его форме и защите права на свободу решений во всех сферах бытия — личной, социальной, научной, духовной .

Философски ориентированные анархисты-мистики делали попытку построить транскультурное мировоззрение, опирающееся на все многообразие духовного опыта прошлого, не противопоставляя его современной науке. Прошлое интерпретировалось в культуре настоящего. Но в 30-е годы XX века началось тотальное истребление всякого инакомыслия в нашей стране.

В в 1937 Налимов был репрессирован. Восемнадцать лет провёл в лагерях и ссылках. После освобождения, в  1959, он создал лабораторию математических методов исследования в Государственном институте редких металлов (Москва). В 1965 принят на работу в МГУ  в лабораторию статистических методов академика А. Н. Колмогорова. В 1971 утверждён в звании профессора по кафедре теории вероятностей и математической статистике. В 1993–1997 — главный научный сотрудник лаборатории системной экологии биофака МГУ. Ряд лет Налимов возглавлял секции химической кибернетики и математической теории эксперимента Научного совета по комплексной проблеме «Кибернетика» при Президиуме АН СССР.

Налимов развивал философские основания вероятностно ориентированного видения мира. В процессе научной работы создал отечественную школу математических методов планирования оптимальных экспериментов. Построил информационную модель науки и стал одним из основателей наукометрии (им введён и сам термин). Свою философскую концепцию называл «вероятностной герменевтикой». Применил математическую модель на основании формулы Бейеса к описанию процесса эволюции семантики текстов. Разработал вероятностно ориентированные модели языка и сознания. Для его трудов характерен диалог с мыслителями разных эпох — учёными, философами, богословами и религиозными деятелями.

Налимов предложил философское осмысление глобального эволюционизма на основе понятия спонтанности. В своей главной философской работе «Спонтанность сознания» (1989) описал вероятностно ориентированную смысловую модель личности. В данной работе сознание понимается как многомерное явление (имеющее, в том числе, и трансперсональные уровни), а спонтанность утверждается в качестве основной его категории. Рассматривая человека как текст, Налимов предложил описание грамматики и семантики этого текста с точки зрения вероятностного подхода. В своих трудах Налимов пошёл по пути решительного прорыва узкого горизонта механистически-материалистического мировоззрения. Налимов обосновывал необходимость обращения современной науки к традициям западноевропейской и восточной философии и развивал глубинные представления о сущности мира, космоса, человека и сознания.

«Опираясь на систему герменевтических представлений, мы можем думать, что Мир во всех своих проявлениях — физическом, биологическом или психологическом — устроен некоторым одинаковым образом. Его сердцевиной является некая изначально заданная данность, раскрывающаяся через число. И, наверное, все неудачи в попытке построить содержательную модель сознания кроются в страхе прослыть идеалистом. Нельзя сказать что-либо серьезное о сознании, не постулировав изначальное существование непроявленной семантики. Это, пожалуй, и есть главный вывод наших многолетних размышлений над проблемой сознания».

Налимов был «вероятно первым исследователем, который на основе наукометрии проанализировал и охарактеризовал область трансперсональной психологии.

Налимов приветствовал трансперсональное движение прежде всего потому, что оно противостоит традиционно принятому представлению о природе человека. В этом движении он видел бунт, вызов, брошенный современной науке в целом. И хотя, «строго говоря, это движение… не научно, но в то же время его существование оправдано свежестью мысли и успешной терапевтической практикой».

А то обстоятельство, что взбунтовавшееся направление опирается в цитировании на признанные научные журналы, свидетельствует о том, что в самой ортодоксальной науке есть нечто, противостоящее ее парадигме. И это, с его точки зрения, — естественно, поскольку во всякой логически достаточно богатой системе должны быть высказывания, выходящие за ее границы (теорема Гёделя).

Вероятностное видение мира стало для Налимова знаком контркультуры, поскольку язык вероятностных представлений — это переход к поведенческому описанию явлений без аппеляции к причинам их вызвавшим, отказ в рамках этого понимания от причинно-следственной трактовки наблюдаемых явлений. В книге «Мир как геометрия и мера»,  прослеживая существование бейесовского (вероятностного) русла в эволюции культуры, он отмечает, что в недалеком прошлом, граничащим с нашими днями, мы наблюдаем такие внутренне близкие, но внешне отчужденные друг от друга направления мысли как позитивизм, классическая физика, дарвинизм, фрейдизм, бихевиоризм, которые развивались с опорой на глубокую веру во всесильный формализм логики, в простоту и механистичность природы, во всемогущество ее законов — безусловную осязаемость материи и абсолютность пространства и времени.

Трансперсональное движение как новое видение природы человека интересовало его еще и в контексте экологии человека. «Такая направленность позволяет оценивать среду интеллектуального обитания и включить в нее все то, что раньше оставалось в “подвалах” сознания. Расширение духовной среды обитания меняет облик самого человека. Человек выходит из своей личностной капсулизации. Трансличностность человека становится объектом его изучения…»

Характеризуя трансперсональное направление, Налимов отмечает, что сложившийся подход, имеющий три ипостаси — мировоззренческую, терапевтическую и научную — опирается на близкие ему исходные посылки: признание трансличностного начала человека и его иррациональной природы, которые и определяют особенности новой терапии; доктринальную свободу, привлекающую исследователей из разных областей знаний; попытку трансперсонального направления стать трансдисциплинарным разделом знания о человеке. Это соотносилось с его стремлением создать программу комплексного изучения человека (в его домашнем архиве сохранилась целая серия докладных записок по этой проблеме).

В связи с теорией Налимова уместно вспомнить и о Тейяре де Шардене, и о Владимире Вернадском, пытавшихся войти в контакт с иными, несравненно более мощными, сознаниями. Теперь мы понимаем, пишет Василий Налимов, что такая возможность, по крайней мере в принципе, не исключена — сознание может быть планетарным, если не вселенским. Отметим и еще одно обстоятельство: стремление к развитию многомерных личностей, так же, как и общая устремленность трансперсональной психологии, — все это опять-таки есть попытка (может быть, и не осознанная до конца) воплотить мечту о едином трансличностном сознании. Во всяком случае, считает Налимов, со всей серьезностью мы должны отнестись к словам Тейяра де Шардена: «Не означает ли это (вполне возможная вещь), что ткань универсума, став мыслящей, еще не закончила свой эволюционный цикл и что, следовательно, мы идем к какой-то новой критической точке впереди?»

Развиваемый Налимовым философский подход — принципиально трансдисциплинарен. И не только потому, что, занимаясь проблемой смыслов (их проявленности в Мире и одновременно их вневременной трансценденции), он рассматривал многообразие проявленности смыслов — через биосферу и через человека в таких сферах его деятельности, как язык, воображение и наука. (Смыслы распаковываются всегда через тексты. Человек — это тоже текст, или, точнее, многообразие текстов, грамматику и семантику которых Налимов хочет охватить единым, вероятностно задаваемым взглядом. Его исходная позиция состояла в утверждении, что смыслы изначально заданы в своей потенциальной непроявленности, изначально существуют.) Его подход трансдисциплинарен еще и потому, что человек, как он был убежден, не может быть понят вне его сопричастности целостности мира; отсюда естественным образом следовало использование спектра знаний, накопленных человечеством, включая не только математику, физику, психологию, философию, но также религиоведение, антропологию, лингвистику, теологию. Это оказалось возможным, потому сам Василий Васильевич — ученый энциклопедических знаний, что, конечно, «явление чрезвычайно редкое в современной науке… Однако работы Налимова показывают, что времена энциклопедистов не прошли» — это отмечает Е. В. Золотухина-Аболина в своем эссе «Философский универсум В. В. Налимова».