Вопреки распространенному убеждению, термин «космическая философия» не был изобретением Циолковского. В англоязычной литературе он связан, прежде всего, с именем американского мыслителя Джона Фиске (1842—1901), удивительным образом эволюционировавшего от трансцендентализма Эмерсона, Торо и Паркера к позитивизму Герберта Спенсера. Фиска с Циолковским сближает стремление найти «научные основания религии», но в космические дали он никого не призывал и уж тем более не строил дерзких планов управления всей вселенной.

Большую часть жизни Фиске посвятил изучению истории, но в раннем возрасте исследование в области природы человеческого прогресса привели его тщательному изучению эволюционных теорий, в частности работы Чарльза Дарвина. Он занимался философской интерпретации работы Дарвина и подготовил много книг и эссе на эту тему. Его философия была под влиянием взглядов Спенсера об эволюции. В письме Чарльза Дарвина, датированного 1874 года, есть замечания о работе Джона Фиске: «Я никогда в моей жизни не прочитал настолько же ясного толкователя (и поэтому мыслитель) как вы»

Джон Фиске — классический представитель особой идеологической эпохи американской истории XIX века — «дикого» капитализма, стремительного промышленного роста, моды на научное, «позитивное» мышление, распространения идей Дарвина и  Спенсера о доминировании эволюционного принципа естественного отбора в животном и социальном мирах.

Фиске предложил философскую интерпретацию модернизма, близкую к позициям Спенсера, однако в более широком теистическом контексте. Фиске называл свои взгляды космической философией, подтверждающей прогрессивное развитие вселенной. Модернистское движение в католичестве не столь радикально расходилось с ортодоксальным богословием. В этом он сходен с как французом Эдуардом Лероем и англичанином Джорджем Тайреллом, которые защищали эволюцию и критическое исследование Библии, обращая особое внимание на идею имманентности божественного в природе. Фиске был уверен, что науке и религии незачем враждовать. И та и другая обращаются к божественному, имманентно присутствующему в окружающем мире. В каждом биении жизни чувствуется присутствие Бога.

Духовные представления человечества развивались на протяжении всей его истории, теперь оно стоит на пороге нового мира. В котором человеку предстоит осознать, что между сверхъестественным и мирским различий нет. В статье «Космическая эволюция и её цель (назначение)» Елена Рерих приводит высказывания Джона Фиске: «В космическом процессе эволюции, частью и частицами которого являются наши индивидуальные души, имеются иные действующие факторы, помимо естественного отбора, и история борьбы за существование далеко не вся история… Этический процесс не только часть и частица космического процесса, но он является его венцом и завершением… космический процесс устремляется к духовному совершенству человека».

Однако как и все либеральные теологии эта теория не нашла отклика среди консервативно настроенных учёных. Радикализм постулатов эволюционной теории входил в явное противоречие с существующими, и пока еще преобладающими, религиозными представлениями. Для молодого выпускника Гарвардского университета Фиске чрезмерное увлечение новомодными идеями стоило преподавательской карьеры.

Обойденный вниманием авторитетов исторической науки, Фиске решил попробовать зарабатывать на жизнь чтением публичных лекций. И его слава загремела по всей Америке. Он совершал туры по Европе, повсюду встречаемый восторгами и аплодисментами. Он стал самым высокооплачиваемым историком своего поколения.

Чем же Фиске сумел настолько очаровать простых американских и европейских любителей истории?

Базовым постулатом Фиске было утверждение об эволюционных преимуществах американских политических институтов, которые позволили им распространиться на пространстве Северной Америки и создали предпосылки для торжества демократии во всемирном масштабе. Фиске прослеживал исторический путь либеральной демократии, от состояния «эмбриона», в каковом она существовала у древних германцев, через Британские острова в Северную Америку, где демократия сумела одержать верх лишь в результате упорной борьбы с альтернативными политическими моделями.

Пожалуй, самая известная книга Фиске — «Критический период американской истории», опубликованная в 1888. Она посвящена периоду 1783—1789 , когда решалась судьба США как молодого независимого государства. Тогда «эмбрион» либеральной демократии чуть было не погиб под напором альтернативных, но, как выяснилось, все же менее жизнеспособных «политических организмов». На основе этого Фиске делал вывод о несомненных эволюционных преимуществах англо-саксонской расы. Подобная раса никогда не существовала с точки зрения антропологической науки, но Фиске считал ее вполне реальной.

Джон Фиске писал, что человеческое достоинство восстановлено, поскольку «эволюция впервые отчетливо показала, что творение и совершенство человека есть цель, к которой изначально была направлена деятельность природы». Его вера в социальный прогресс доходит до убеждения в том, что и развитие вселенной также прогрессивно. Была ли эта концепция прогресса выводом из научных данных?

Сам Дарвин, очевидно, понимал неоднозначность такого заключения. Он осознавал, что, говоря оприспособленности к выживанию, биолог вовсе не выносит морального суждения, а ведет речь лишь о приспособленности к успешному размножению. Если Дарвин и его сторонники часто использовали слово «прогресс», вкладывая в него некие ценностные характеристики, то они делали это, потому, что в глубине души верили в природные процессы, которые в конечном итоге, пусть медленно и спорадически, ведут к созданию все более совершенных форм существования.

Фиске старался объяснить «улучшение», «приспособленность» и тому подобное в биологических терминах, но употребление ими этих терминов было окрашено неукротимым оптимизмом эпохи. XIX век верил в прогресс, но не очень четко определял, что он имеет в виду под прогрессом. Проблема соотношения этических норм и эволюции приобретает особое значение, если сознательный выбор человека влияет на будущую эволюцию.

Фиске был скорее националистически настроенным интеллектуалом, пытавшимся исторически обосновать захватившую и покорившую его сознание теорию эволюции, нежели ксенофобом и сторонником радикальных политических решений. Он не призывал уничтожать «неполноценные» расы и политические институты – он был уверен, что неумолимые законы естественного отбора сделают это и без рационального человеческого вмешательства.

Сегодня, несмотря на суровый приговор коллег по цеху, наследие Фиске приобретает новую актуальность, теперь уже как факт истории развития американской общественно-политической мысли – слишком сильно некоторые его идеи перекликаются с современными американскими внешнеполитическими установками.