Впервые попав в холл Детской больницы в Чикаго, посетители не верят своим глазам: по залу бегают две маленьких лошадки, а молодые пациенты перегораживают все проходы, сбегаясь, чтобы взглянуть на животных. А к тяжелобольным детям, которые не могут оставить свою комнату, пони приходят сами. И дети сияют от радости, когда карликовые лошадки с длинными ресницами подходят к постели и дают себя погладить.
Тайна и Лунар невелики — высотой всего около трех футов. Но они выполняют большую, медицинскую миссию: отвлекают детей от тяжёлых мыслей и от болезней. Обычно, в качестве терапевтов используют собак, но карликовые лошадки — фактор внезапности: многие дети даже забывают, что находятся в больнице. «Я хочу эту», — говорит Элизабет Дункан, лёжа в больничной койке и поглаживая Тайну.
Раньше пони посещали людей в домах престарелых и центры для инвалидов, но теперь они всё чаще приходят в детскую больницу. Их посещения уже перестали быть экзотической новинкой, терапевты сами планируют и ждут их появления. «Мы давно увидели, что пет-терапия приносит огромную пользу, что животные приносят детям только радость, что они передают безусловную любовь», — говорит Робин Харт, директор программы реабилитации больных детей в больнице Чикаго.
Их лечение очень отличается от высокотехнологичной атмосферы больницы: мягкие уши, которые можно ласкать, пушистые гривы и душевный взгляд широко раскрытых глаз. «Они очень дружелюбны и очень милые», — говорит 17-летняя Эмили Питч, страдающая эпилепсией, мягко касаясь пушистой гривы.
Пони-терапия может быть очень полезна для здоровья и может даже ускорить восстановление, говорят исследователи. Их мнение пока базируется на полевых отчётах. Что именно даёт этот вид лечения, в настоящее время только исследуется, но некоторые специалисты предполагают, что животное-терапевт повышает низкое кровяное давление и уменьшает беспокойство и стресс у детей.
Комментарий ноолога: читая о том, как люди, ограниченные в своих возможностях болезнью, раскрываются, ощутив радость от общения с животными, стоит задуматься о том, что и мы — так называемые здоровые индивидуумы существуем в дефиците радости ничуть не меньшем, чем эти больные. Или мы просто менее больны? Или быть может, только в страдании человек инстинктивно встает на свой естественный путь, а выздоровев, немедленно забывает об этом?