Лиз Хартел — серебряный призёр олимпиад в Хельсинки за 1952 год и в Мельбурне за 1956 — считается основателем иппотерапии. Она родилась в Дании в 1921 году. С детства увлекалась верховой ездой. Но после рождения дочери заболела полиомиелитом, и это привело к частичному параличу.

Однажды, её на коляске привезли в конюшню к её любимой лошади. Она попросила посадить её на лошадь. Люди, присутствовавшие при этом, решили, что она сошла с ума. Но её всё же посадили на лошадь. После этого, она, не торопясь, проехала по манежу один круг. Во время этого заезда Лиз почувствовала такой прилив радости и новых сил, что это вдохновило её на продолжение занятий.

До 1952 года участие в Олимпийских играх по данному виду спорта принимали лишь мужчины, как правило, военные. Но в том году были внесены поправки по условиям проведения соревнований, поэтому женщины смогли принять участие в соревнованиях вместе с мужчинами. Их было всего четыре, и одна из них — Лиз Хартел, которая сразу же получила серебряную медаль, и стала первой женщиной, выигравшей олимпийские соревнования в этом виде спорта. Через четыре года она вновь победила в этих соревнованиях.

Лиз Хартел прожила счастливую и насыщенную событиями жизнь. У неё родилось несколько детей, которые стали заниматься тренерской деятельностью и благотворительностью. Они и основали первые специальные спортивные школы иппотерапии в разных странах мира.

Заметки ноолога: Можно предположить, что другие варианты зоотерапии (помимо иппотерапии, питтерапии, фелинотерапии, и других видов лечебного воздействия от контакта с домашними и одомашненными животными) также существуют, но свидетельства о них встречаются не в пример реже и потому труднодоступны. Например, в процессе элефантотерапии человек рискует быть раздавленным своим терапевтом не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Не говоря уже о тайгертерапии, в процессе которой выздоровление может наступить уже в состоянии кулинарного блюда, – как вариант.
В каждой шутке есть доля шутки, но в целом факты успешных «природотерапевтических практик» встречаются слишком часто для того, чтобы быть просто случайностью, и сами по себе являются свидетельством того, что человек в процессе своей личной эволюции способен устанавливать отношения с субьектами природы далекие от традиционного потребительства. Остается только неясным, кто из участников «природотерапетического феномена» является в нем главным звеном. Человек? Природа? Или кто-то или что-то еще?